В годы Большого террора на Судострое, как и по всей стране, проводились массовые аресты. Были арестованы многие руководители и инженеры: начальник строительства И. Т. Кирилкин, технический директор Л. Х. Копп, главный инженер В. А. Сапрыкин, начальник финансово-материальной части Л. И. Сандомирский, инженер-плановик В. А. Павлинов, главный энергетик В. Д. Вадзинский, инженер для особых поручений Д. С. Лысак, главный бухгалтер строительства Н. А. Триполко (скончался во время следствия), начальник финчасти Н. А. Краснов, начальник Гражданстроя А. И. Гайворонский и другие. Сложнейшая стройка осталась практически без технического руководства.
  В это время в стране уже была сформирована система особых конструкторских бюро - специальных мест заключения для ученых и специалистов в различных областях  техники.15 мая 1930 года председателем ВСНХ  В. Куйбышевым и заместителем председателя ОГПУ  Г. Ягодой был подписан циркуляр, в котором говорилось, что «за последние 2-3 года органами ОГПУ были раскрыты контрреволюционные вредительские организации в ряде отраслей нашего хозяйства», в связи с этим предлагалось «использовать вредителей» таким образом, чтобы работа их проходила главным образом в помещении органов ОГПУ. Так появились первые ОКБ, позднее получившие название «шарашек».
  Появилась такая «шарашка» и в Ягринлаге. В августе 1939 года для помощи в техническом освоении строящегося завода № 402 из состава Особого технического бюро в Болшевской спецтюрьме «молотовская группа» — семь заключенных судостроителей — и отобранные в Бутырской тюрьме в Москве шесть заключенных других специальностей были привезены в Ягринлаг.
  В дальнейшем, уже в Молотовске, группа выросла до двадцати девяти человек, тоже известных судостроителей, машиностроителей и других специалистов, выисканных в многочисленных лагерях страны. Называлась эта группа 20-м отделом завода № 402 или, в просторечии, «Золотая клетка» Ягринлага.
Узники «Золотой клетки» внесли огромный вклад в конструкторские разработки и организацию производства на заводе № 402.
  Свои воспоминания о двадцатом отделе завода № 402 и его обитателях оставил С. К. Бондаревский в книге «Так было…»: «На грузовике отвезли нас на «новоселье» в Ягринлаг, обычный лагерь для заключенных: приземистые бараки с запахом нечистот и карболки, проволочные в несколько рядов заграждения. Посреди лагеря — место, огороженное высоченным забором, скрадывавшим все то, что за ним находилось. Стало быть, это спецтюрьма для нас, тюрьма строгого режима без свиданий, без передач и переписки. В ней, кроме нас, привезенных и охранников, никого. Для хозяйственного обслуживания начальство вызывало заключенных, находящихся в лагере.
  Итак, со следующего дня — на завод, на работу. В структуре завода группе дали название: «Двадцатый отдел». Курировал его майор НКВД Андрощук, молодой человек с намеками на техническую грамотность. Руководство группой взял на себя Александр Лазаревич Константинов, бывший помощник главного конструктора ЦКБ-2 (подводного судостроения), авторитетный инженер-кораблестроитель.
  В первоначальном составе группы были бывшие четыре главных инженера заводов, два начальника КБ, пять начальников и заместителей начальников крупных цехов и два военных инженера — весьма квалифицированный состав. В дальнейшем группа пополнялась такими же специалистами.
  Завод находился от лагеря довольно далеко. Нас возили на работу и обратно в служебном автобусе (чтобы нас никто не видел). Езда занимала в день до полутора часов, рабочий же день, обычный для заключенных, — десятичасовой.
  На заводе наш отдел поместили в здании, обособленном от заводских служб, чтобы мы не общались с «вольными». Вероятно, по этой причине нам вменили функции консультантов, получающих через нашего руководителя запросы с завода и отвечающих на них через того же руководителя.
  Вскоре обнаружилась непригодность такого метода помощи. Для решения многих задач требовалась прямая связь с работниками завода и возможность выяснения обстоятельств на месте работ. Тогда наших охранников переодели в гражданскую одежду, а нашу, лагерную, заменили на рабочие спецовки. Разрешили общение с работающими на заводе людьми, а также посещение на нем всех цехов и контор, но при обязательном сопровождении каждого из нас переодетыми охранниками. На недоумение недогадливых людей, почему от нас ни на шаг не отходят какие-то люди, мы должны были называть их своими секретарями. Эта «хитрость» энкавэдэшников скоро стала общеизвестной, но сохранялась на все время нашего нахождения на заводе» «…»
  «И вдруг неожиданно грянула война, к которой готовили страну двадцать лет. Для нас она объявилась тем, что утром запретили выходить из камер, затем на вышку против барака установили пулемет «максим», дулом направленный в окна барака. Среди дня нам приказали выйти в коридор, где уже с оружием стоял весь состав охраны тюрьмы. К ним обратился начальник тюрьмы, а мы, очевидно, должны были запомнить сказанное им.
Он говорил о подлом нападении на нашу страну и о достойном уроке, который Красная армия даст врагу, о повышении бдительности и немедленном пресечении любого непослушания со стороны заключенных.
  На следующий день нас снова вывели на работу. День начался с инструктажа с участием администрации завода. Было сообщено нам, что в связи с войной каждый из нас назначается на штатную (без зарплаты) руководящую должность по обеспечению армии всем необходимым, с подчинением нас во время нахождения на заводе его администрации и, конечно, при наблюдении за нами тюремной охраны. В остальном мы, как и прежде, оставались заключенными в тюрьме.
  Были даны конкретные поручения. Бывшему главному инженеру Балтийского завода М. С. Розенфланцу поручили организовать изготовление красноармейских котелков для пищи. А. М. Гладуна обязали возглавить работу по созданию поточности в производстве снарядов в механическом цехе. Мне дали задание обеспечить изготовление образца цистерны для автозаправщика и, после утверждения его военной приемкой, построить 1500 таких цистерн. И так — каждому заключенному из 20-го отдела».
  Нам далеко не все известно об их жизни и деятельности. Кратко публикуем  часть того, что удалось собрать из немногочисленных источников.
Сведения о специалистах 20-го отдела завода № 402  из мемуаров С. К. Бондаревского «Так было…» (Сергей Бондареский. Так было…».  Москва. 1995), исследований и материалов опубликованные краеведом Л. Г. Шмигельским и В. И. Стуровой в книге «Северодвинск. Испытание на прочность» (Очерки. Воспоминания. Исследования. Северодвинск. 1998.)  и книге Л. Г. Шмигельского «История Северодвинска и севмашпредприятия». (Избранное. Северодвинск. 2013.) удалось дополнить фотографиями и материалами исследователя Натальи  Семеновны Крук  (НИЦ «Мемориал». Санкт-Петербург)  (Крук Н. С. История ОКБ-172 // Вестник «Мемориала». 2001. № 6.)